Короче, не то это. И упряжные домашние хаски да маламуты, у которых кличка в паспорте из-за родословной прописана длиннее моего имени-отчества, вряд ли позарятся на дохлую китятину… А тут море расщедрилось и после осенних штормов оставило на берегу целые залежи двустворчатых моллюсков. Огромные залежи, длиной в километры, 1–2 точно. И опять поселковые на «сафарях» и «сюрфах» гоняли туда — сюда по маршруту «берег- двор». Затаривая мидий мешками. Хотя, конечно, никакие это не мидии были, а спизулы. Но тоже, вроде деликатес. Это мне потом один знающий человек сказал. Сам — то я, в этом не бум-бум. Ни в китах, ни в ракушках.

Так что вы ходит, море доброе. Во всяком случае, сперва было. А весной возьми да и выкинь на рыболовный участок дохлого сивуча. Тоже не маленького такого. И те же мужики, что нарадоваться не могли морским деликатесам, теперь матерясь нанимали погрузчик, чтобы отвезти тушу и закопать подальше от берега. Дабы не разводить антисанитарию.

На следующую весну море и вовсе усыпало берег тысячами дохлых чаек, вроде крачки. Тут местные мужики и вовсе приуныли. Пошли толки о свиных, птичьих и прочих гриппах. Вызвали МЧС и все такое. Приехавшая комиссия посмотрела на небо, на море, взяла какие-то пробы на берегу, кто-то из приезжих поковырял кончиком сапога песок у воды, и кивнул стоявшим поодаль мужикам, дескать "Ничо. Жить можно." С чем и убыла. Пару птиц, однако ж с собою взяли. Не иначе, для опытов.

А море плескалось себе, как ни в чем не бывало. Вот поди, пойми ж ты его.

Я встал с китового позвонка, свистнул ничейную собаку, которая увязалась за мной и пошел по берегу. Собака еще повалялась на спине в чахлых кустиках голубики, вскочила на лапы, свернула хвост кольцом и большими скачками догнала меня. Один глаз у собаки был голубой, а другой — желтый. Это придавало остроухой морде аристократический вид. И наводило на мысль о том, что предложи ей продегустировать мясо дохлого кита — аристократка бы непременно обиделась…

Собачки

Ставить палатку на природе — минутное дело. В инструкции так и пишут. Не верите? Ладно, пусть пятиминутное. Опять нет? Хорошо — десятиминутное. Вытряхнул из чехла, расправил секции, пощелкал боковины, потолок. Поставил. А ввертыши по периметру, а растяжки по сторонам? А я за них и не говорил. Ползай вокруг палатки, вкручивай их в скальный грунт, колоти кувалдой в свое удовольствие, никто не гонит — палатка то уже стоит. Только я закончил с растяжками, расправил плечи, как за воротник упала крупная капля. Потом еще одна. Потом еще и еще. В палатку я занес раскладушку и раскладное кресло. Капли уже не капали, а барабанили по палатке. Все сильнее и сильнее. Наконец откуда-то сверху грянул необычайно длинный, раскатистый и вместе с тем приглушенный гром, капли перестали барабанить, и вода с неба просто хлынула, что называется, стеной. Гроза. Первая в этом году. Хотя ничего не предвещало. Да и сейчас по краям неба солнце пробивается. А на до мной — ливень. Я уселся в кресло и принялся рассматривать потолок палатки, вернее швы. Палатка была зимняя, на дожди особо не рассчитанная и несколько дней после покупки я провел в гараже пропитывая все швы самодельным раствором из бензина с незамысловатым названием «Галоша» и силиконом для заделки швов на кафеле в ванной комнате. Рецепт, само собой, из вездесущего Ютуба. Швы не протекали, изнутри было видно, как снаружи по палатке бегут струи воды. Красота. В лес меня тянет, что называется, по состоянию души. Хочется ночевать в лесу, вздрагивать и подскакивать от каждого треска и шороха за стеной палатки, замерзнуть до дрожжи под утро, возможно перед этим промокнуть, наступив в лужу, провалившись в канаву, или просто под дождем, пытаться растопить печку(да, у меня в палатке есть печка) сырыми палками, подобранными в дождливых сумерках под соседними елками. Нет, елок у нас нет. Это я так лиственницы называю. Вот когда после всего этого приезжаешь домой, в теплую ванну и чистую постель, то гарантировано ближайшую неделю в лес не тянет. Сбивает оскомину. А потом опять — чего-то не хватает. Нужно в лес. Рыбалка, охота, или просто так — не важно. Нужно и всё.

Краем глаза уловил движение в кустах. Собаки. Целых три. Откуда они, до деревни ближайшей 20 км. Позвал их, они кинулись как к родному. Вроде как, покорми, раз позвал. Хм, попозже. Видать, хозяин пошел по реке на моторке, они за ним по берегу, да отстали. Ладно, не пропадут. Кинул им хлеба, они съели и развалились под кустами. Бежать куда-то передумали. Решили составить мне компанию. Ну, и хорошо. Ночью меня поохраняют. А то я тут недалеко разминулся с медвежьей семьей — мамка и три мелких. Что-то многовато, три медвежонка. Обычно 1–2. Через дорогу кубарем перекатились и в кусты. Будут ночью тут шарахаться. Так что собаки, очень даже к чему. У собак главная — темно серой раскраски. Хромает на переднюю левую, подвернула что — ли. Посмотрел — раны нет. Темно серая выбрала место прямо у входа в палатку. Остальных отогнала, они под кустами валяются. Слушаются её, не подходят. Выбор места очевиден — что бы мимо её пасти ничего не пролетело. Придется их раздельно кормить, с их иерархией. А собачки красивые, пушистые, хвосты колечком. У серой, правда морда более узкая, по типу лисьей. У других пошире. По проще, что ли. Нет этакого налета собачьей интеллигентности. И собачки совсем не домашние, так — на вольном выпасе. Ну, и не дикие конечно. Извел на них две банки тушенки и пол булки хлеба. Каждой относил отдельно, под куст. Лично в лапы. Первой, конечно, серой. Ей и нести не надо. Она прямо у входа развалилась. Гроза не унимается, через каждый час ливень минут на 15. Всё вокруг водой пропиталось. Под ногами чвакает, кусты мокрые, с неба льется. В общем, все как нужно, что бы неделю в лес не тянуло. Тут собачки устроили на берегу тарарам. С лаем, прыжками и прочими охотничье — сторожевыми атрибутами. А дело было вот в чем: по речке проплывала пустая бочка. Там, на речке, паводок вообще, тащит по течению всё, что ни попадя. Деревья, коряги, бочка вот. Затея с бочкой собакам понравилась и примерно